Взяв у мая взаймы, кочегарит апрель,
разгоняя весну, невзирая на знаки.
И в горячее небо врезаясь, как дрель,
лезут к свету былинки, деревья и злаки.

И досрочно, как встарь, перевыполнен план
забелевшей черёмухой в память о снеге.
Возвращаются птицы из солнечных стран,
обращаются в воду ледовые реки.

И уже в вышине померещился стриж,
и, спеша, вслед за ним устремляется память,
выше самых высоких деревьев и крыш –
до вершины, с которой не хочется падать.

Твой теплейший приём буду помнить, апрель,
первоцветов твоих утончённую скромность.
Заварю в белом чайнике крепкий «Эль Грей»
и, устроившись в кресле плетёном укромно,

я открою альбом фотоснимков, где мы,
где в воде тонет небо, а в небе – деревья,
и среди надоевшей, как старость, зимы
я поверю: весна где-то рядом, за дверью.

Я пойму, что быть вечным – быть здесь и сейчас,
а не где-то за гробом, в туманном грядущем.
Я пойму, почему Ты в апреле воскрес:
в это время так хочется быть всемогущим…